Две дороги в Вольфсбург - Сергей Рохленко

Вообще, у Сен-Луиса (Saint-Louis, на языке туземцев джолофов Ндар) интересная история. Это один из самых интересных городов континента, старейший город страны и первое европейское поселение в Западной Африке. Сен-Луи был основан в 1659 году на острове, занимающем стратегически важное положение около устья реки Сенегал, между континентом и полуостровом Ланге-де-Бербери. Главный город французской колонии в западной части Африки, Сен-Луис, с конца XIX века, являлся одним из самых динамично развивающихся портов континента и важным коммерческим центром региона. С 1872 до 1957 год Сен-Луис был столицей Сенегала и сохранил следы своего былого величия даже до наших дней. В 2000 году историческая часть острова была включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Мост Файдербе, соединяющий остров и материковую часть города – настоящее произведение инженерного искусства. Созданный для установки на Дунае, он какими-то неведомыми путями оказался в Африке и был водружен на свое нынешнее место в 1897 году. Вот по этому историческому мосту мы и проехали на противоположный берег, где находилась наша гостиница. И сделали это своевременно. Буквально после того, как мы его миновали, началось разведение моста. Технически этот процесс выглядел своеобразно, ввиду древности сооружения. Два пролета поворачивались вокруг одного из оснований как крылья мельницы. Но поворачивались они не силой ветра, а путем опускания в воду специальных рулей, которые, используя силу воды, поворачивали мост в одну сторону. Для возвращения на место, рули опускались с другой секции, и вода приводила мост в первоначальный вид. Единственный недостаток этого процесса – его длительность. Представьте сами, силой воды развернуть многосоттонную громадину, а потом вернуть на место! Весь этот процесс, происходивший на наших глазах и занявший часа два, позволил ближе познакомиться с жителями города, тем более что другой дороги на противоположный берег нет, кстати, страшно подумать, что может произойти, в том числе и с нами, если с мостом что-либо случится.

В островной части города сохранилось большое количество старых особняков в колониальном стиле, с коваными решетками и резными балконами и верандами. По реке Сенегал в Сент-Луис доставляют продукцию производства Судана и оазисов Сахары, отсюда по железной дороге грузы направляются в гавань Дакар.

Сент-Луис сегодня рыбацкий город, и вокруг этого строится вся жизнь и быт его жителей. Причем, в силу географических особенностей, рыбу можно ловить в реке и в омывающем другую часть города Атлантическом океане. По этой причине рыбацкими лодками заставлен и берег реки, и они сгруппированы небольшими флотилиями на океаническом берегу.

Лодки, сами по себе требуют отдельного описания. Это плоскодонные, остроносые суденышки огромной длины. Где-то от десяти до пятнадцати метров, в среднем, составляет, длина лодки и метра полтора ее ширина. У нее нет ни киля, ни чего-либо другого, что обеспечивало бы ей устойчивость в бурных водах океана. Страшно даже представить, как на этой лодке можно выйти в океан. Верно, устойчивости помогают многочисленные росписи на бортах, которые должны отгонять злых духов и способствовать удачному лову. Как бы то ни было, лодки выглядели необычно, даже, я бы сказал, красиво, чувствовалось, делали их с любовью. Приводились они в движение обычными подвесными моторами, и насколько грациозно выглядела эта лодка на воде, с немного задранным вверх носом и кормой, это надо было видеть!

Рыбаки, как, наверно, и везде, весьма приветливы и готовы с любым, кто проявит интерес к их работе или лодке, говорить о них часами. Живут они довольно бедно, хотя улов и распродается удачно на местных рыночках и охотно закупается заезжими оптовиками. Живо интересуются сенегальские рыбаки футболом. Чего только стоят футболки с фамилиями Аленичева и Шевченко, с удовольствием носимые местной детворой! Я готов был увидеть любые имена на футболках в глубине Африки, но только не эти. Очень приятно!

Многие здесь занимаются различным ремеслом, в частности, гончарным и резьбой по дереву. Во время вечерней прогулки, а другого времени у нас и не было, мы смогли в этом убедиться.

Вернувшиеся с вечерней прогулки Гюнтер и Экки, рассказали об интересном разговоре, который состоялся у них с одним из местных жителей на берегу океана. Он обратился к ним весьма необычно, «колор бразерс», и это словосочетание прочно вошло в наш обиход в виде шутливого приветствия. А когда на его просьбу дать закурить, они ответили, что еще светло и в рамадан это запрещено, он возразил, что рамадан – это на городской площади, а здесь, на берегу, его нет. На что мы рассказали друзьям о случае, который произошел с нами в аэропорту, и этой смешной картине, какую являет дежурное следование обрядам. А речь вот о чем. Пока мы ждали решения своей судьбы, сидя на лавке в зоне прохождения границы, пограничник, закончив проверку паспортов, вышел из своей будочки, как был, в сандалиях, и зашел за нее. Там лежал коврик для совершения молитвы. Став на колени, он начал отбивать поклоны, но на третьем или четвертом ткнулся головой в пол, упал набок и скоро захрапел. Проснулся он, когда пришел начальник, с решением о переводе нас в другое помещение, пробуждение происходило в обратном порядке. Сначала пограничник принял позу поклона и только затем выпрямился и встал с видом глубоко набожного человека, которого из-за пустяков оторвали от молитвенного ритуала.

Вся детвора ходит по городу с ведрышками или различного вида коробочками. Как выяснилось, это не игра такая, просто дети в них собирают деньги, пожертвованные туристами. На этом приключения со сбором денег не заканчиваются. Следующим этапом нужно у этих же туристов постараться поменять металлические монеты на бумажные купюры. Все дело в том, что подают им, как правило, монеты, а в местном банке поменять эту разнокалиберную мелочь на местные деньги нельзя. Местные банки меняют на местную валюту только бумажные купюры. И ремесло юного попрошайки усложняется ровно вдвое. Сначала нужно выпросить подаяние, а потом уговорить дарителя поменять денежные знаки. А теперь представьте негодование человека, бросившего в протянутую ему коробку пару евро, которому тут же предлагают поменять все это на бумажку пять или десять евро, а если получится, и больше. Представили? Вот так же и с нами. И бегают пацаны, гремя мелочью в банках и, в большинстве, даже не прося денег. Просто пытаются поменять уже имеющееся.

Утром завтрак, в 7.00, а в 8.00 «колеса крутятся», и этот режим заведен на всю оставшуюся дорогу. Выйдя на стоянку, мы обнаружили, что наши машины вымыты и около каждой стоит по маленькому улыбающемуся существу с протянутой коробочкой. Сделав «круг почета», а другой возможности развернуться в этих тесных кварталах не было, мы по мосту покинули место ночевки и отправились к границе с Мавританией.

Наше место в походном ордере -номер четыре. С одной стороны, это далеко от начала каравана, но ближе к «голове», как правило, ставят слабейших. Значит, мы чего-то стоим, раз за нами только замыкающие, Гюнтер и Экки, те самые, в суперкомбинезонах. А с другой, эта позиция долго позволяла любоваться великолепным зрелищем – тремя серебристыми «Туарегами», ярко блестевшими на солнце, особенно когда дорога делала поворот. Это завораживающее зрелище: саванна, утро, +39, черный асфальт и на фоне этого стремительно летящие серебристые машины. А когда из динамиков льется Deep Purple, то этим можно бы любоваться вечно.

Глава 8. Мавритания

Кроме желания поскорей покинуть Сенегал и продолжить экспедицию, нас влекло жажда помериться силами с Сахарой. А для этого мы должны были попасть в Мавританию, по территории которой проходил сахарский этап.

День прошел относительно спокойно. Мы ближе знакомились друг с другом, обсуждали пейзаж и проезжаемые нами города и деревни. А глядеть было на что. Проезжаемые нами населенные пункты, как правило, были застроены квадратными домиками одинакового светло-коричневого цвета. Приглядевшись, повнимательней, мы поняли, что это вовсе не скудость строительных красок, а просто все дома были построены из глины и вообще не покрашены. Из глины формовались «кирпичи», из них складывался дом. Глина служила и связующим материалом, вместо раствора, а затем разведенной глиной все строение и обмазывалось. В качестве стропил использовались бревна и потом покрывались либо глиной, либо камышом, а если хватало денег, чем-то наподобие рубероида.